Нам говорили: «Да что вы забыли на Кольском в межсезонье?». «Более неудачное время для съёмок выбрать трудно. Межсезонье. Наиболее вероятная картинка – слякоть, тусклые краски, короткий день. Вероятно выпадение снега и затруднённый доступ во многие интересные места». Нас останавливали обстоятельства: из проекта уходили, казалось бы «железобетонные» партнёры, за день до отъезда исчезали члены команды, ломались телефоны и автомобили, случались другие досадные мелочи.
Всё это останавливало, но не смогло остановить. С нами случилось 14 дней головокружительного путешествия. С нами случилось межсезонье на Кольском. И в этом фантастическом коктейле какой-то невидимый бармен смешал в произвольной пропорции снег и ветер, солёные брызги океана и обледеневшие горные реки, солнце и радугу, восторг и полёт. «Слякоть, тусклые краски и короткий день?», говорите… Смотрите сами, каков он, Кольский полуостров глазами команды «Бортового Журнала. Россия».
Готовы? Поехали!
День первый. Нижний Новгород – Иваново – Ярославль – Вологда – Липин Бор
Нам ли прятаться в нору?
Нам дорога по нутру,
Завтра рано поутру коней седлай…
День первый начался с ночи. Команда в составе организатора и фотографа Влада Баринова, видеографа Тимофея Новосёлова, журналиста и редактора Инги Мациной полностью собралась в половине четвёртого утра. Под завязку загрузив «Соболь» вещами и фототехникой, мы выдвинулись на Север через Балахну.
Летящий по пустой трассе автомобиль догоняла полная кровавая луна. В день начала нашего путешествия полнолуние совпало с полным лунным затмением и суперлунием – орбита спутника проходила по самой близкой к Земле точке. Луна бежала за нами по правой стороне дороги, казалась огромной и как будто нашёптывала пушкинское: «Сквозь волнистые туманы…». Но километр пролетал за километром, луна нехотя бледнела, и где-то в Ивановской области нас неожиданно догнал рассвет – первый из тех, который команда встретила в пути.
Мы пролетели утренние, тяжко просыпающиеся Иваново и Ярославль. Останавливаться не стали, ведь каждый из этих городов просит как минимум целого дня, а нас манил и звал Север. Погода менялась на глазах, начало дождить, и вот мы уже буквально вплыли в Вологду – полную ровесницу Москвы (первое упоминание в летописи – 1147 год).
На часах перевалило за полдень, небольшой «стоп» на перекус и осмотр достопримечательностей напрашивался сам собой. Оставив автомобиль недалеко от центра, мы отправились поснимать вологодский Кремль и Софийский собор.
От проливного дождя не спасали ни зонты, ни капюшоны, а ветер просто сбивал с ног, особенно на колокольне Софийского собора. На календаре был понедельник, выходной день в музеях, но сжалившись над промокшими путешественниками, добрые служительницы пустили на колокольню «поснимать фильм».
С высоты открывается потрясающая панорама города, набережная с надписью «Я люблю Вологду» и какой-то щемящий, уже почти северный простор. Недаром Вологду во всех рекламных проспектах называют «душой Русского Севера»…
Затем пришло время подумать о хлебе насущном. Быстро и вкусно перекусили в «Огороде» (средний чек за полноценный обед – рублей 200-250), позвонили родным и близким (в Вологде отменно ловит TELE2) и посетили сувенирную лавку. Подарки можно выбрать на любой вкус – вологодские кружева, одежда изо льна, молочные продукты, пастила и нежные конфеты, и, конечно же, традиционные магнитики. Под непрекращающимся дождем добежали до мокрого «Соболька» и продолжили свой путь. Трасса прекрасная, ровная, «Соболь» стабильно выжимает уверенную «соточку» в час. Быстрее и не хочется, иначе глаз не успевает захватить стремительно меняющиеся ландшафты…
Оставив позади ещё 170 км, команда остановилась на ночлег в месте со сказочным названием Липин Бор. На берег Белого озера мы успели как раз к закату и поняли, что завтрашний день мы снова начнём здесь – не увидеть, как над этой гладью восходит солнце, невозможно…
В гостевом доме нас встретили удивительно радушные хозяйки. Атмосфера совершенно домашняя, играют и смеются дети, об ноги трётся трёхшерстная кошка-мурлыка, с кухни тянет жареной картошкой. К нашим услугам уютная комната, кухня со всем необходимой утварью, санузел, столовая – и всё это за 500 рублей в сутки с человека. За плечами сегодня осталось больше 800 км, однако сил и вдохновения хватило и на тексты, и на фото, и на монтаж видеоролика, который моментально ушёл в сеть и разлетелся по ней.
Довольные и уставшие, поставив будильник на 5 утра (рассвет же в планах!), мы отправились смотреть сны.
День 2. Липин Бор – Вытегра – Карелия – Медвежьегорск – трасса
Менялись ландшафты, Север ещё молчал…
Удивительно, но мы вскочили даже раньше будильника – в 4.30. За окном ещё размеренно дышала ночь, а за стенкой сладко похрапывали командированные. Позавтракав и собрав всю фото- и видеотехнику, команда отправилась встречать рассвет на Белом озере.
Встречать солнце. Есть что-то в этом первобытное и завораживающее. Мы стоим на бывшей пристани, позади Липин Бор, впереди открытый простор. Только что было темно и беспросветно, и вот начинает брезжить, и сквозь темно-серые облака пробиваются сначала слабые, а потом уверенные розовые сполохи. Медленно плывут облака, и мир говорит новому дню: «Здравствуй!».
Тепло попрощавшись с хозяевами, мы продолжаем свой путь на Север. К сожалению, времени в обрез, поэтому за бортом остаются вологодские святыни – Ферапонтов и Кирилло-Белозерский монастыри (забегая вперед, скажу, что мы планировали посетить их на обратном пути, но волей случая нас выбрала другая дорога). Если вы будете в Вологодской области и не будете никуда спешить – обязательно возьмите на заметку этот музейный комплекс! А мы… мы туда ещё обязательно вернёмся.
Дорога, дорога, дорога, километр за километром остаются за спиной. Кажется, с нами пока не происходит чего-то значительного, но вместе с этим происходит главное. Движение. Изменение. Постепенно меняются ландшафты, и вместе с ними незаметно меняемся мы.
Уже чувствуется, что рядом Карелия – встречается все больше озёр и болотинок на обочине, а березки и сосны становятся длинными и тоненькими.
Погода прекрасная, светит яркое солнце. Вокруг горит потрясающей красоты золотая осень, ошеломляя всеми оттенками жёлтого и красного. Населённые пункты встречаются редко, и все они какие-то удивительно уютные и ухоженные. Периодически ловишь себя на мысли: «А вот в этом домике с красной черепицей я бы осталась навсегда…».
Дороги ровные, со свежеуложенным асфальтом, кое-где ведутся дорожные работы. Приходится постоять, пропуская встречные машины, но хорошие дороги стоят небольшого ожидания.
Так, не спеша мы добрались до Вытегры, где основным пунктом назначения был музей «Подводная лодка Б-440». Увидеть то, что расположено внутри, вы можете на фото Влада Баринова, а я попробую передать ощущения.
Они непередаваемые. Заглядываю в каюту капитана. Скупая, аскетичная обстановка – койка, стол, полка.
И как ножом под дых – фотография женщины со смеющимся младенцем на руках. В горле комок, а в голове сразу тысяча мыслей: «Как это – отпускать любимого на долгие месяцы и не знать, вернется он или нет?». Я не знаю этого и не уверена, хочу ли испытать… Автономности лодки хватает на 90 дней. 3 месяца. Целый сезон – лето, зима, осень или весна…
А ещё не покидает ощущение того, что это и есть настоящая мужская работа, которая требует смелости и силы духа. Как его передать? Представьте себе замкнутое пространство, в котором уже со 178 см роста трудно пройти, не согнувшись. Во все окружающие предметы навечно въелся запах дизельного топлива. Кругом металл. Слишком тесно. Слишком узко. Слишком нечем дышать. Не место для женщин. Не место для слабых духом…
Отдельная часть музея посвящена атомной подводной лодке «Курск», закончившей свой путь в 2000 году. Сказать об этом что-то сложно, всё тот же комок в горле и какая-то тоска, вязкая, почти животная. И «72 метра» в голове, и шевчуковский «Капитан Колесников». Всё это слишком просто и страшно. Эта частица корпуса АПЛ. Эти лица – чьих-то любимых, мужей, сыновей. Эти форма и личные вещи, принадлежавшие членам погибшего экипажа. Хочется шепнуть «спасибо» всем тем, кто несёт свою службу сейчас, тем, кто нес её когда-то, тем, кто ушел, охраняя наш покой и мир. Вечная память тем, кого уже нет, и долгия лета тем, кто с нами.
Подумав о вечном и стряхнув оцепенение, поднимаемся наверх для короткой съёмки и покидаем подводную лодку. Нас ждёт Карелия!
Карелия…
Странное и чудесное место. Здесь озера удивительно синего цвета — такого, для которого нет подходящего эпитета в русском языке. Это не лазурь и не синева. Это не голубой цвет, не цвет индиго и не цвет опрокинутого на землю неба. Это надо видеть своими глазами…
Это реки со склонившимися над ними золотыми деревьями и бурлящими перекатами, реки со странными именами — Пяльма, Пять — и таким знакомым названием Унжа. Пролетаем реку Пяльма – и разворачиваемся на 180 градусов. Это нельзя не снимать! Смотрите сами…
Здесь можно снимать «Властелин колец» без подготовки и без лишних дублей. Здесь горы и камни, бесконечные озера, плывущая под ногами земля, анемичные берёзки и рвущиеся в небо хвойники. Это земля, на которой с первой минуты верится в великанов и Гиперборею. Расстояние тут измеряется десятками километров — одним великанским шагом. И в этой стране великанов — такие трогательные маленькие елочки на пять сантиметров от земли и вкусные осенние ягоды в горсти…
Эх, лирика лирикой, а меж тем дизтопливо почти на нуле! В поисках бензоколонки мы проскочили Повенец, отметив только краем глаза красивый деревянный храм на обочине, и в районе 19.00 оказались в Медвежьегорске. Уффф, а вот и заправка… Живём, товарищи!
Заправив «железного коня», мы заглянули в местную кафешку. О, привет, суровым 90-ым! По ТВ транслируется «Фристайл», Анжелика Варум и даже забытый дамский любимчик Влад Сташевский. Ассортимент блюд тоже примерно из той же эпохи, а вот цены вполне современные (90 рублей солянка, 30 рублей – кофе 3-в-1 и т.д.). Наш любимый TELE2 работает исправно, и значит, мы все-таки не потерялись во времени!
Время-время… Время, кажется, ещё позволяет, и мы несёмся по трассе дальше в поисках ночлега. А находим озеро, над которым висит огромная полная луна и северные звёзды…
Никакая фототехника не способна передать эту красоту, силу и бесконечность. Вот стоят в ночи три маленьких человечка, а на них беспристрастно смотрит Вселенная. Смотрит, слышит и медленно дышит, вращая небосвод вокруг невидимой оси.
Два часа работы – и в итоге по сути один-единственный кадр, который, несмотря на свою силу и глубину, никогда не передаст увиденного и прочувствованного. Помните, Маленький принц говорил: «Самого главного глазами не увидишь, зорко одно лишь сердце…». Вот это о том, о луне над озером и об опрокинутой в чашу озера карте созвездий.
Извините, опять на лирику сбиваюсь… А проза жизни в том, что до ближайшего населенного пункта бог весть сколько километров. И ночевать нам сегодня придётся в машине, благо, ночь за бортом тёплая и ласковая. Отбой, господа лунатики, спокойной вам ночи!
День 3. Трасса – Полярный круг – Апатиты
А у меня другой недуг –
Я полюбил Полярный Круг…
Осенний холод разбудил команду ещё затемно. Улыбнулись друг другу, размяли затекшие за ночь ноги-руки, сварили кофейку на газовой горелке – и по коням! Сегодня нас ждёт знаковое место – граница Полярного Круга.
Добрались до него довольно быстро и в приподнятом настроении. Ярко светило солнце, и было настолько тепло, что час кряду мы разгуливали без шапок и в расстегнутых куртках.
После одиночества с природой под полной луной здесь особенно остро чувствуется присутствие человека.
Очень много надписей на скалах, флажков, ленточек, каменных пирамидок — псевдосейдов.
Ставят их туристы, отдавая дань моде. На северной земле искони создавали сейды – рукотворные метки, используя которые знающий может прочитать многое. По правилам сейд создаётся из трех камней: средний – это компас, заострённый концом показывающий на север, а верхний камень указывает направление, в котором ушёл человек. Сейд можно прочитывать и как знак: ты не одинок под этим пустынным небом. Кстати, знатоки говорят, что существуют и нерукотворные сейды, но ответов в этой теме куда меньше, чем вопросов.
А сейчас мы нафотографировались вволю, вышли на связь с «НН-радио», родными и близкими и спустились к потрясающей красоты озеру.
И снова нахлынуло чувство единения с северной природой. Катятся синие волны, под ногами – только нагнись – грибы, ягоды, яркие цветы. Хочется остаться здесь надолго. Как будто и не осень, как будто и не север… И здесь же нашему автомобилю пришлось пройти первое, пока ещё тренировочное испытание – милую лужицу во всю тропу шириной.
«Соболь» справился с блеском, и команда «Бортового Журнала» покатила в Заполярье. Нас ждала долгая и красивая, почти безлюдная дорога.
Все та же потрясающая погода и постоянно меняющиеся виды один краше другого. Чувствуется, что мы пересекли Полярный Круг – все чаще попадаются милые карликовые ёлочки, которые с высоты человеческого роста так просто и не заметишь… А наклонишься – и вот они, детали… Ягоды, ягель, маленькие круглые листья, похожие на проржавевшие монеты с пиратского корабля…
Впервые вдалеке показались горы Хибины.
Такой странный контраст – маленькие ёлочки, листочки и огромные, величавые горы. И сложно понять, мал ты сам или велик на этой земле…
Поздний вечер. Город Апатиты. Слегка ошалев от долгой дороги, оглядываемся по сторонам, удивляясь людям, светофорам, заправкам… Подъезжая к гостинице дружно слагаем текст в духе самого известного стихотворения Блока: «Ночь. Светофор. «Магнит». Заправка. На завтра обещают дождь…». Да, завтра в прогнозе дождь, а послезавтра – снег. Ну что ж, обещанное межсезонье начинается. Мы готовы!
Останавливаемся в гостинице «Аметист» (530 рублей с носа за сутки) и морально готовимся к завтрашнему путешествию по озёрам. День ждёт тяжёлый, но весьма насыщенный.
День 4. Апатиты – Ловозеро – Сейдозеро – Апатиты
На Севере старость – нет сил долго ждать,
Зато коль пришла, то осталось надолго…
«Утро туманное, утро седое…» Без будильника как по команде просыпаемся в половине пятого утра. Ещё вчера на подъезде к Апатитам приметили место, где можно встретить рассвет — лес, озеро, горы. Жертвуем завтраком в пользу искусства и срываемся в путь. В сумерках спускаемся на берег озера, постоянно огибая заболоченные участки, устанавливаем технику, но сон и завтрак в жертву были принесены напрасно. Небо плотно затянуто облаками, на улице постепенно светает, а солнце не спешит показываться над горами. Разложили небольшой костерок, ожидая чуда, которое так и не случилось.
Когда стало ясно, что ждать больше нечего, выдвинулись в Ловозеро — место, где можно увидеть суровый северный быт без каких-либо прикрас.
По пути в Ловозеро расположена стилизованная саамская деревня Самь-сыйт, из которой можно дать красивую картинку и остановиться на этом. Но внутренний компас какого-то нерукотворного внутреннего сейда гонит нас всё дальше вглубь – к настоящему, пусть – возможно — и неприглядному внешне.
Сегодня в нашей истории приходит пора появляться людям. К нашему «Соболю» уверенным быстрым шагом приближается мужчина средних лет. Благородная седина, внимательные глаза озёрного цвета, цепкий взгляд, сразу выхватывающий самое важное, чистое спокойное лицо, наполненное внутренним светом.
Знакомьтесь, Виктор Георгиевич Бараковский, директор центра «Ловозеро». Лицо у него действительно удивительное – придется поверить на слово, так как фотографироваться на Севере не любит практически никто. «Снимать меня можно, но фотоаппарат потом точно потеряете. Проверено», — говорит он сквозь еле заметную улыбку. Впереди у нас ещё как минимум неделя экспедиции, ставить под угрозу фототехнику не хочется никому, поэтому без лишних уговоров предпочтём поверить ему на слово.
А дальше события развиваются молниеносно. Забегаем на пять минут в Ловозерский музей – и вот мы уже на катере, плывем по реке Вирме к настоящим саамам-оленеводам. Рычит мотор, летят брызги, вокруг огромные просторы – леса, горы и «слоёное» небо, в котором в странном сочетании намешаны голубой, серый и белый цвета с редкими проблесками солнца.
«Кто ловится? – переспрашивает Виктор Георгиевич, не отрывая глаз от глади реки. – Сиг, хариус, щука, где-то по килограмму вытягивают. Завтра у меня будет последняя рыбалка в сезоне, человек восемь взрослых, шестеро детей. Все не по первому разу. Те, кто побывает один раз, уже…». И замолкает. Впрочем, понятно и без слов.
Дорога длинная, и разговор между делом выходит на шаманов.
— А шаманов мы можем увидеть? – спрашивает Влад.
— Не будет шаман с вами встречаться, — скупо отвечает Виктор Георгиевич.
— А в Мурманске?
— Там псевдошаманы. Настоящий на публику работать не будет.
— А если человеку действительно нужна помощь?
— Тогда шаман сам его найдёт. Было бы желание.
Вот и вся недолга. Долгих разговоров тут не любят, каждое слово практически на вес золота. О себе Виктор Георгиевич тоже говорит неохотно и коротко: «Все мои предки жили здесь. Все. Если ты родился на Севере, так что ж бананы жрать».
А вокруг уже Ловозеро. Озеро очень большое, около 60 км (нижнее озеро порядка 20 км и верхнее около 40 км, а соединяет их река Воронья). Просторы действительно поражают взгляд, и, наконец, вдалеке показывается берег.
На волнах покачиваются зелёные пластиковые бутылки – так отмечены подводные камни. На моторной лодке нас встречает отшельник-оленевод Николай Егорыч. Уже много лет он живёт от вдали от цивилизации со своей супругой Машей немудрёной и непростой жизнью, разводит оленей… Но, впрочем, разговор о них чуть позже. Судя по звуку, в тундре творится что-то крайне интересное!
«Быстрее, быстрее! Вездеход!» — командует Бараковский, и мы срываемся и бежим по мягкой земле, путаясь в собственных ногах. И вправду вездеход – этакий бронированный кадавр советской эпохи, укрытый ненужным рекламным баннером.
— Куда едем? Другой вездеход спасать, он в болоте застрял, — отвечает командир экипажа Игорь. – Прокатить вас, что ли? Валяйте, только сиденья тут нет, извините, барышня…
Запрыгиваю в кабину. Сидения и вправду нет, под пятой точкой – пластиковая канистра, заботливо укрытая свернутой фуфайкой. С шумом и грохотом проезжаем несколько сотен метров, фотографируемся, обмениваемся парой слов – и расходимся по своим делам. Кто вездеход спасать, а кто с саамами знакомиться, собирая по пути терпкую ягоду с тремя названиями – костяника, шикша и вороника.
Собственно, к народу саами относится только Маша. Супруг её, Николай Егорыч – коми-ижемец. Предки его пришли в ловозёрские тундры из Коми по льду замерзшего Белого моря, спасаясь от сибирской язвы, осели тут и прижились. Героям нашим уже за 60, выглядят они ещё старше – на Севере старость наступает быстро…
Живут они в маленьком домике, от силы два на три метра. Две кровати, ворох тряпья да видавшая виды посуда, почерневшая от огня – вот и весь немудреный скарб. Всё очень скудное, аскетичное, но от вещей веет чистотой и уютом, как и от самих хозяев.
После краткой экскурсии по дому нас приглашают в чум – куваксу. В центре её горит костёр, на огне уже пыхтит чайник, поставленный Машей. «Садись, садись скорее, тут нельзя стоять, а то дым глаза выест…» — беспокоится хозяйка. За чаем с морошковым вареньем пытаемся разговорить хозяев, спрашиваем про быт, про оленей, про тундру. Отвечают Маша и Егорыч не слишком охотно. Мол, олени и олени, что про них говорить… Пять оленей у нас тут да в тундре поголовье. А вот одичавшие собаки – да, это настоящая беда. «Вот поехали мы тут с Егорычем в Ловозеро помыться – бани-то у нас нет. Приезжаем, а собаки важенку загрызли. Сама бы их загрызла, да вот ни одного зуба у меня нет», — в сердцах говорит Маша. Действительно, на двоих у них один зуб, и тот у Егорыча. Но при этом – поразительно! – всех нас не покидает чувство радости и какой-то правильности такого жития. Генератор работает, лампочка горит? Они счастливы. Шторм прошёл, а лодку не залило, в море не унесло – они довольны. Два ведра морошки собрали, варенье сварили – вот и то славно. И как-то язык не поворачивается в таких условиях жаловаться на свою жизнь, в которой зарплата недостаточно большая, телефон не самый навороченный, да и вообще, ты же так устал в офисе. Давай, расскажи им об этом, если сможешь…
Их жизнь – ежедневная борьба за выживание. Подъём в пять утра. Весь день по хозяйству, не покладая рук – оленей на выпас, собрать грибов, ягод, мха да излюбленного оленьего лакомства – хвоща. Сани Егорыч делает сам – точно так же, как и его предки. Без единого гвоздя.
Лодки, правда, покупает у других умельцев. Спать ложатся поздно, около десяти, и спят вполуха – не ходят ли одичавшие собаки? не ушли ли олени? не пришёл ли вслед за вездеходом медведь?
Есть ли дети? Один сын утонул, а второй живёт в Ленинградской области. Внуки? Есть и внучка, одиннадцать лет ей уже. «Ни разу не видели её, только на фотографии, — вздыхает Маша. – Ни у них нет денег приехать, ни у нас».
Ну что ж, стряхиваем с себя слегка печальное настроение и отправляемся кормить оленей.
Егорыч приносит ведро грибов: нате вам, заезжие, потешьтесь! В шесть рук кормим оленей: двое берут грибы охотно, третий пугливо переступает мохнатыми ногами где-то сзади, остерегается чужих, не подходит…
Покормили? Ну а теперь прокатим вас на оленьей упряжке с ветерком! Шкуру не обычную, а белую постелем почётным гостям в знак особого уважения. Не каждый турист сюда к нам доедет…
Пока мужчины заняты оленями, пытаюсь разговорить Машу. Потихонечку открывается, но ближе, чем на метр не подходит – такая вот у неё зона комфорта. Делаешь к ней шаг, а она на этот же шаг отступает. Чуткая, боязливая, как важенка… Кажется, сейчас откроется, начнёт говорить о главном, но время поджимает. Погостили – пора и честь знать! Виктор Георгиевич дает команду грузиться на катер, мы прощаемся с хозяевами и отправляемся на базу «Медвежий угол», чтобы перекусить перед заплывом к священному Сейдозеру.
«Медвежий угол» — поразительное место. Бывшее родовое гнездо Бараковских, чудом уцелевшее в советское время, а ныне ставшее туристической базой. Звучит этническая музыка, столовая обита оленьими шкурами, а вся еда подается в глиняной посуде, не покрытой глазурью. «Два-три раза в год на базе собираются настоящие шаманы. И вождь бывает. Очень сильные по энергетике, — рассказывает Бараковский за обедом. – И обычные люди приезжают, конечно. Кто на рыбалку, кто с детьми, кто от цивилизации отдохнуть…». Выходим на улицу – стеной стоит дождь. Уезжать отсюда не хочется, но, несмотря на непогоду, нас ждёт священное Сейдозеро. Вперёд!
Снова плывем. Снова бесконечная гладь внизу, серое небо над головой и пелена дождя вокруг. Чтобы скоротать дорогу, продолжаем разговор:
— А полярное сияние в это время года мы можем увидеть?
— Можете. то видите?
— Вижу. Как раз при температуре, близкой к нулю и ясном небе. Может, и повезёт вам ещё.
— А сами часто видите?
— Вижу. Один раз видел такое… — и в его глазах восторг мальчишки лет этак десяти-одиннадцати. – Салют в Москве видели? Так вот это так же. Только круче. Браконьеров мы тогда в тундре вылавливали, и вдруг на-ча-лось… Не забуду никогда, стою я, рядом два омоновца с автоматами, а всё небо во всполохах, переливается, танцует и не останавливается…
Подплываем к Сейдозеру. Виктор Георгиевич глушит мотор и рассказывает нам об истории этих мест. В переводе с саамского «Сейдъявврь» означает «священное озеро». Оно с трёх сторон окаймлено горными вершинами и находится на высоте 183 метра над уровнем моря. Протянулось Сейдозеро на 8 км. Озеро необычное – «двойное». Сверху озеро, под ним дно, а под дном скрыто ещё одно озеро. Многие ученые сходятся во мнении, что именно здесь зародилась Гиперборея.
Небольшой экскурс в историю. В 1922 году в эти суровые земли отправилась экспедиция Александра Барченко. Целью экспедиции было изучение меряченья – способности шаманов вводить группы людей в особое состояние, близкое к трансу. В те смутные дни такое умение было очень уж нужно руководству новорожденной Страны Советов… Неизвестно, до чего «докопалась» экспедиция, но все её участники – более 30 человек – были арестованы, а все документы засекречены или уничтожены. Во время Второй мировой по окрестностям Сейдозера бродила немецкая экспедиция. В 1957 году были обнаружены инструменты со свастикой и пуговицы от немецкого кителя, а в Карелии – останки членов другой группы и истлевшая карта. Ближе к нашим дням несколько экспедиций в эти места совершил космонавт Георгий Гречко. Он нашёл остатки стёртого с лица земли лагеря НКВД, существовавшего при советской власти, но опять же документально он ничего не описывает… Ежегодно на Сейдозеро приезжает много искателей Гипербореи, но вопросов пока куда больше, чем ответов.
Виктор Георгиевич швартует катер у берега и радует нас необходимостью пройти 2 500 метров пешком по заказнику «Большой Сейдявврь».
Ноги уже гудят, и перспектива, честно говоря, не радует, но стоило ступить на гать – внезапно открылось второе дыхание.
Тело пружинит, дышится легко, уши становятся чуткими – и слышат журчание воды. Да, слух не обманул, внизу горная река.
Спускаемся к ней – волны стальные, бурлят, перекатываются… Пока коллеги заняты съёмкой, я вбираю в себя всё творящееся вокруг.
Бесшумно подходит Виктор Георгиевич и говорит негромко: «Вбирай. Всё – звуки, запахи, вкусы, картинки, ощущения». Молчу в ответ, трогаю рукой можжевельник, растираю хвоинки между пальцев. Река течёт – рядом. Мимо. Сквозь…
Поднимаемся вверх и под захватывающие рассказы Бараковского незаметно добираемся до избушки лесника.
Евгений гостей сегодня не ждал, но радушно предлагает обжигающий чай и кофе. «Да вот так и живу. Полжизни здесь, полжизни в Ловозере. Жена у меня, две дочки – 7 лет и 9 месяцев. Снимать? Нет, снимать меня не надо, — улыбается еле заметно. – Зачем меня снимать? Езжайте лучше на озеро, пока не стемнело».
Дождь льёт стеной, но это не помеха, лишь бы техника не пострадала. Грузимся в лодку и выплываем на середину озера. Болтает довольно прилично, эх, как бы не бултыхнуться в Сейдозеро вместе со всеми видеокамерами, фотоаппаратами и диктофонами…
Но вот мы уже на середине, и Бараковский показывает рукой в сторону скал: «Смотрите, вот старик Койву». Приглядываемся сквозь подступающие сумерки – и правда, на скале можно увидеть фигуру человека. «Это нерукотворный рисунок, — говорит Виктор Георгиевич. – Священный. Многие сейчас приезжают, просят довезти до него, поднять, кусочек отколоть». Висит пауза, потом коротко и по-мужски Бараковский отрезает: «Это без меня».
Высота «старика Койву» — 70 метров, и каким образом это изображение попало на скалу, не знает никто. Легенда гласит, что чужой злой бог хотел истребить саамов, но был наказан и вмурован в эту скалу. Искатели Гипербореи склоняются к тому, что в прошлом наши предки умели расщеплять уран, и Койву — отпечаток реального существа, впечатанного в скалу ядерным взрывом. Чему верить, чему не верить – решать вам, что больше по душе, что по нраву…
Запечатлев Койву, возвращаемся к Евгению за вещами и отправляемся с обратный путь по заказнику – уже другой дорогой. Тяжести, которая наваливалась на плечи в начале пути, нет и в помине. Идёшь по пружинящим доскам – легко, как будто слегка навеселе. Недаром здесь Место Силы – она течёт в тебя даже без выполнения каких-то особых ритуалов.
А вокруг жизнь! Под ногами меленькая клюква, из кустов выпархивают куропатки, а на груди звенит оберег-колокольчик от мастерской «Руян» — динь-динь-динь…
Незаметно выходим на берег, который встречает нас табличкой «Счастья! Добра!».
И ощущение поразительно меняется – за спиной, за левым плечом, там, где остался Койву, явно кто-то стоит. Оглядываюсь – нет никого, а чувство присутствия не покидает. Жутковато, легко, светло и сладостно… Не хочется расставаться с этим ощущением, но уже темнеет, а у нас впереди долгий водный путь в Ловозеро и еще 180 км до Апатитов. Что ж, в путь, друзья…
Russian North part one from Timothy Novoselov on Vimeo.
Для справки. В тот день мы прошли бесчисленное количество километров пешком, проплыли на катере около 60 км и проехали на автомобиле 370 км. Стоимость подобной экскурсии – 4 000 рублей с человека, в такую же сумму обойдется вам день рыбалки или день проживания на базе отдыха «Медвежий угол» со всевозможными включенными радостями жизни. И оно того стоит, даже осенью и даже в непогоду!
День 5. Апатиты – Кировск – Хибины – Мурманск
Снег кружится, летает, не тает…
После поездки по озёрам отбой в нашей команде состоялся в районе двух ночи, поэтому с утра мы в первый раз за поездку сознательно проспали рассвет. Поднялись в 7.30, подкачали шины и отправились в Кировск. Приближаясь к Хибинам, заметили, что за ночь горы побелели от выпавшего снега.
Прогноз погоды сбывался с точностью до градуса. День стоял прохладный, но изредка из-за туч выглядывало солнце.
Кировск показался нам уголком ушедшего в прошлого Советского Союза — в лучшем смысле слова.
Светлый, чистый, ухоженный город, с выверенной четкой геометрией… (особенно хорошо эту геометрию видно с горного склона).
Время в Кировске отмеряет местный Биг Бен.
Здесь же находится горнолыжный курорт «Большой Вудъяввр», где зимой можно покататься на горных лыжах с высоты более 1000 м. Без особых проблем поднялись вверх по крутой дороге, поставили «Соболя» на прикол. Мужская часть коллектива отправились в горы, оставив вашу покорную слугу наедине с путевым блокнотом.
Спустя примерно полчаса поднялся ветер, завьюжило, посыпал ледяной дождь, переходящий в снег. Минут за 15 он покрыл все вокруг белым флисовым пледом, и Хибины исчезли в пелене метели. 
… Прошло больше двух часов, когда, наконец, вернулись охотники за редкими кадрами — обледеневшие, с покрасневшими щеками, с корками наледи на шапках и снежинками в бровях. Уставшие, но весёлые. «Полазили славно, нарвались на снег, туман, ледяной дождь. Все вымокли, но остались довольны!». Ещё бы, любой фотограф порадуется таким кадрам – горы в снегу, брусника в ягеле, остатки боевых снарядов времен Великой Отечественной…
Что ж, отогрелись предусмотрительно захваченным кофе из термоса и покатили вниз.
Спустившись с гор, подкрепились пельмешками с олениной и блинчиками с морошкой в чудном заведении с названием «Никафе». Несмотря на то, что рецепт фирменной ухи заезжим блоггерам шеф-повар давать отказался наотрез, мы всё равно рекомендуем это кафе всем тем, кто побывает в Кировске. Средний чек – 500-600 рублей, но всё очень вкусно и атмосфера в «Никафе» очень и очень приятная!
Затем мы отправились в Мурманск. Дождило всю дорогу, а где-то за 90 километров до города мы попали в утомительную пробку. Прибыли в город затемно, изрядно покружив в поисках гостиницы «Вечер» (стоимость трехместного номера 1200-1500 в сутки в зависимости от степени комфорта). Заселились, посёрфили по сети в поисках достопримечательностей, которые будем осматривать завтра, и в одиннадцатом часу, измученные дорогой, устроили себе долгожданный отбой.
День 6. Мурманск: ледокол «Ленин» — «Ждущая» — «Алёша»
Дома всё ей чудилось кино,
Все ждала – вот-вот сейчас в окно
Посреди тревожной тишины
Постучится сын её с войны…
День шестой нашего путешествия. День первый не на колёсах. Надо дать время отдохнуть и автомобилю, и водителям, поэтому в эту субботу по Мурманску мы передвигались пешком и на такси (как бы ни было смешно, все наши поездки, куда бы мы ни ехали, обходились в одну и ту же сумму – 165 рублей).
Наша поездка была спланирована так, чтобы оказаться в Мурманске на день города. В 2015 году Мурманск отмечал 99-летие со дня основания, в праздничные дни было торжественно открыто электронное табло, отсчитывающее время до грядущего столетия.
С утра мы прошлись по центральной площади, поприветствовали многочисленных бегунов и гонщиков (в том числе и самых маленьких!), собравшихся на праздничные забеги и заезды, посмотрели несколько выступлений творческих коллективов и отправились на борт первого атомного ледокола «Ленин».
Этот гигант (его высота составляет примерно 1,5 девятиэтажных дома!) находится на причале в порту, куда ведут все дороги. Захотев его посетить, вы не промахнетесь. Чем примечателен ледокол? Просыпается настоящая гордость за страну и людей, которые смогли это сделать, спустя десятилетие после кровопролитной Великой Отечественной войны, не оставившей от Мурманска практически ничего…
Шёл 1949 год, страна оправлялась после Великой Отечественной, мы испытали первую атомную бомбу. Практически в это же самое время академик Игорь Васильевич Курчатов высказывает идею мирного атома — использовать колоссальную энергию ядерного синтеза на благо людей. И уже в 1953 году эта идея получила поддержку, было принято решение о строительстве атомного ледокола. Техническая документация была подготовлена в рекордные сроки — всего 2 года. Судно было заложено в 1956 году на судостроительном заводе им. А. Марти в Ленинграде, спущено на воду в 1957 году, а ядерная энергетическая установка смонтирована в 1958-1959 годах. 6 августа 1959 года осуществлен физический пуск ядерного реактора, а месяцем позже атомоход отправился на ходовые испытания.
Команда ледокола составляла 200-240 человек, он мог плавать в полной автономии целый год. Личному составу были предоставлены все условия для комфортного пребывания. Отличное питание, культурный досуг, кружки и секции. До того, как в СССР появился атомный флот, по северным морям ходили дизельные ледоколы, которые работали на жидком топливе. За час работы двигатель мог съедать до 3 тонн. Всего запаса хватало на 30 дней, а потом нужно было возвращаться в порт на дозаправку.
Ледокол провел на вахте 30 лет, прежде чем был списан и обрел своей дом в порту Мурманска. Всего им пройдено 654 тысяч миль, из них во льдах — 563,6 тысяч миль. Посмотреть ещё фотографии и узнать о ледоколе больше можно здесь.
Покидали ледокол мы все с абсолютно одинаковым чувством и практически в один голос сказали: «Дааааа… И эта страна сейчас заказывает «Мистрали» за границей…». Что греха таить, единичные, фантастические проекты удаются русским лучше всего.
После посещения ледокола и музея порта мы отправились посмотреть своими глазами на две известные туристические достопримечательности Мурманска — памятник «Ждущая» и монумент, посвященный защитникам Заполярья (в народе именуемый «Алёша»). Они очень и очень разные. «Ждущая» — небольшая, немногим больше человеческого роста, с плавными очертаниями, но с огромной внутренней силой. «Алёша» поистине монументален и по размерам сопоставим с памятником «Родина-мать» в Волгограде. Как мал человек на фоне «Алёши»… Как мал человек на фоне подвига русского народа…
Возвращались в гостиницу мы утомленными и задумчивыми, а впереди нас ждало главное приключение всего путешествия – поездка на полуостров Рыбачий. Но перед этим было первое увиденное нами полярное сияние, силой которого не удалось насладиться в полной мере из-за освещенности праздничного города, и десятиминутный праздничный салют, раскрасивший небо над Мурманском во все цвета радуги…
Продолжение и завершение этой истории читайте здесь.
Текст Инги Мациной, фрагменты текста Влада Баринова
Фотографии Влада Баринова и Тимофея Новосёлова
Комментарии: